Полночь в Смерти - Страница 16

- Да. И наглеешь от этого, - но его улыбка немного потеплела. - Зачем позвонила?

- Чтобы проявить свою наглость. Я в лаборатории, собираюсь перехватить Дикхеда. После этого мне надо ещё в несколько мест заехать. Я дам знать.

Это был обычный способ показать ему, она понимает - он волнуется. И он согласился в том же тоне:

- У меня сегодня днём несколько телеконференций. Звони по частной линии. Береги свой зад, Лейтенант. Я очень его люблю.

Удовлетворённая, она свернула в лабораторию. Дики, главный эксперт, был там, пристально вглядывался в выборку данных на своём мониторе; выглядел он бледным и осоловелым.

В последний раз, когда она была в лаборатории, здесь в самом разгаре была шумная вечеринка. Сейчас, те кто потрудились прийти, работали вяло и выглядели ужасно.

- Мне нужен отчёт, Дики. Уайнгер и Ринг.

- Иисусе, Даллас, - сгорбив плечи, он мрачно оглянулся. - Ты когда-нибудь дома бываешь?

Поскольку выглядел он больным, она позволила ему несколько отклониться от темы. Она молча расстегнула жакет и постучала по серебрянной звезде, приколотой к рубашке:

- Я - закон, - сказала она серьёзно. - У закона нет дома.

Это заставило его слегка усмехнуться, затем он простонал:

- Ох, на мою голову свалилось всё Рождественское похмелье.

- Прими микстуру, Дики, и выходи из этого состояния. Дейв уже схватил номер три.

- Какой Дейв?

- Палмер, Дэвид Палмер.

Она сдержала свое раздражение и не дала ему подзатыльник, но вообразила, что делает это.

- Ты читал эту чёртову директиву?

- Я здесь всего двадцать минут. Иисусе, - он распрямил плечи, потёр лицо и сделал три глубоких вдоха. - Палмер? Тот урод в клетке.

- Уже нет. Он улизнул и вернулся в Нью-Йорк. Уайнгер и Ринг - его рук дело.

- Вот дерьмо, - он не стал выглядеть менее больным, но глаза его теперь были бодрые. - Гадская Рождественская неделька и мы имеем крупнейшего в мире урода-психопата.

- Да, и Новый Год тоже. Мне нужны результаты по верёвке и бумаге. Я хочу знать, чем он вырезал буквы. Есть что-нибудь от уборщиков - волосы или волокна?

- Нет, подожди, просто минуту подожди, - он быстро подкатил своё вращающееся кресло к компьютеру, быстро отстучал на клавиатуре запрос и пробормотал, просматривая данные. - Тела были чистые. Нет ни волос, кроме волос жертв, ни волокон.

- Он всегда оставлял их чистыми, - проворчала Ева.

- Да, я помню. Я помню. У обоих жертв между пальцами ног есть какая-то пыль - похожая на песок.

- Бетонная пыль.

- Да. Дам тебе класс бетона и возможный возраст. Теперь верёвка, - он откатился назад. - Я как раз смотрел её, только что исследовал. Ничего особенного или экзотического. Обычная нейлоновая крепкая верёвка. Дай мне немного времени, я назову тебе производителя.

- Сколько времени надо?

- Часа два, лучше три. Когда вещь стандартная - поиск занимает больше времени.

- Сделай это побыстрее, - она развернулась на выход. - Я на выезд.

***

Следующая остановка – морг, потеребить главного судебно-медицинского эксперта. Запугать или поторопить Морса было гораздо труднее.

Нет следов изнасилования или сексуального домогательства, нет повреждений или ранений гениталий.

Типично для Палмера, подумала Ева, прокручивая в голове предварительный отчёт Морса. Он был крайне асексуален, как никто другой, с кем ей приходилось сталкиваться. Она сомневалась, что он вообще когда-нибудь задумывался о гендерной принадлежности своих жертв, кроме как о статистике для своих экспериментов.

Центральная нервная система субъекта Уайнгер значительно повреждена. Субъект перенёс мелкоочаговый инфаркт миокарда во время похищения и в период пыток. В заднем проходе и в полости рта видны следы электрических ожогов. Обе руки раздроблены гладким, тяжёлым орудием. Три ребра сломаны.

Список повреждений продолжался, пока Морс не подтвердил, что причиной смерти явилось удушение. И время смерти - полночь двадцать четвёртого декабря.

Она провела час в апартаментах Карла Нейссана, и ещё час в апартаментах Уайнгера. В обоих случаях, она подумала, дверь открыли, позволяя Палмеру войти. В этом он был мастер. Запросто мог нацепить милую улыбку и уговорить впустить его.

Он выглядел таким чертовски невинным, думала Ева, поднимаясь по ступенькам к своей собственной парадной двери. Даже глаза - а ведь именно глаза обычно выдают - были таковыми: глазами молодого, безобидного человека. Они не мерцали, не стекленели и не загорались, даже когда он сидел на допросе напротив неё и описывал каждое убийство в отдельности.

В них появился свет безумия, лишь когда он стал говорить о масштабах и важности его работы.

- Лейтенант, - Соммерсет, высокий и сухопарый, в строгом чёрном костюме, выскользнул из дверного проёма. - Должен ли я считать, что Ваши гости останутся на обед?

- Гости? У меня нет никаких гостей, - она стянула с себя жакет и швырнула его на балясину. - Если Вы имеете ввиду мою команду, то мы разберемся с этим сами.

Когда она начала подниматься по лестнице он снял жакет со столбика. На его возглас отвращения Ева оглянулась. Он держал кончиками пальцев её перчатки, которые она скомкала и сунула в карман жакета.

- Что Вы с ними сделали?

- Это всего лишь герметик, - который она забыла счистить, прежде чем запихнуть перчатки в карман.

- Это ручная работа, итальянская кожа, на норковой подбивке.

- Норка? Вот дерьмо. Он что, сумасшедший? - качая головой, она пошла дальше. - Норковая подбивка, ради всего святого. Я потеряю их к следующей неделе и получиться, что глупая норка умерла ни за что.